«Поиск новой формы общения – наша ключевая задача»
ПОЧЕМУ СЕГОДНЯ РОССИЯ НУЖДАЕТСЯ В ПЕРЕСМОТРЕ ПОЛИТИКИ МУЗЫКАЛЬНОГО ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВА И КУЛЬТУРНОГО ВОСПИТАНИЯ ОБЩЕСТВА? О СОВРЕМЕННОМ МУЗЫКАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ И ПОИСКЕ НОВЫХ ФОРМ ОБЩЕНИЯ МУЗЫКАНТА И СЛУШАТЕЛЯ РАССКАЗАЛ МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ УТКИН, НАРОДНЫЙ АРТИСТ РОССИИ, СОЛИСТ АНСАМБЛЯ «МОСКОВСКОЕ ТРИО» И ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ КФО «МОСКОНЦЕРТ».
Эта беседа возникла не случайно. Михаил Юрьевич стал первым из числа известных музыкантов Москвы, активно поддержавших идею Первого молодежного музыкального фестиваля «Русские вечера», и возглавил его Попечительский совет (фестиваль прошел в Москве и Петербурге с 18 апреля по 10 июня этого года). Во многом, благодаря этой авторитетной поддержке организаторы и участники фестиваля – молодые и перспективные музыканты двух столиц – успешно реализовали такой масштабный просветительский проект.
Попечительский совет фестиваля составил 19 ведущих представителей сферы искусства, среди которых Народные артисты СССР Василий Лановой, Юрий Соломин, Родион Нахапетов, Владимир Минин, Народные артисты РФ Эммануил Виторган, Тигран Алиханов, Сергей Слонимский, Василий Герелло, Заслуженные артисты РФ Маргарита Кравченко, Павел Нерсесьян. В числе организаций, поддержавших проект - Концертное Филармоническое Объединение «Москонцерт», Московское музыкальное общество, Санкт-Петербургский Университет культуры и искусств, Санкт-Петербургский государственный университет.
- Михаил Юрьевич, что повлияло на Ваше решение поддержать фестиваль «Русские вечера»?
- Прежде всего, повлияло то, что я знаком с музыкантами, которые явились инициаторами создания и проведения этого фестиваля. Я знаю их как людей творческих, по-настоящему стремящихся к новым идеям, новым подходам к своему делу. Когда молодежь проявляет такую инициативу - это замечательно. Это говорит о том, что мы все-таки можем рассчитывать на то, что вернем интерес к серьезной академической музыке и академическому искусству в целом. Надежда - пожалуй, единственное, что заставляет нас работать не покладая рук, работать даже тогда, когда результат оказывается весьма скромным. Но, тем не менее, мне кажется, что все, что мы сегодня делаем в расчете на будущее - это не безнадежно.
- В ходе фестиваля «Русские вечера» его слушатели встретились со многими великими музыкантами-просветителями России – Антоном и Николаем Рубинштейнами (основателями первых российских консерваторий в Петербурге и Москве), с великими музыкальными учителями - Римским-Корсаковым и Танеевым, с Балакиревым, основавшим Бесплатную музыкальную школу. Безусловно, вторая половина XIX века дала мощный толчок русскому музыкальному просветительству, плоды которого взошли в веке двадцатом. Сейчас наступил переломный, кризисный период для культуры. Можно ли сказать, что история развивается по спирали и сегодня проблема просветительства вновь стоит достаточно остро? Почему это происходит?
- Да, пожалуй, сегодня, как и в XIX веке, мы возвращаемся к тому, что просветительство необходимо. Остро необходимо. И здесь, наверное, надо сделать различие между образованием, просветительством и популяризацией, потому что это все разные стороны одного и того же явления. С музыкальным образованием в нашей стране всегда обстояло дело очень неплохо. И тому доказательство – выдающиеся успехи наших музыкантов-исполнителей, те громкие имена и те выдающиеся победы, которые Россия и Советский Союз демонстрировали во всем мире. И, можно сказать, что авторитет нашей страны в этом смысле непререкаем. Сегодня, в отличие от периода «железного занавеса», мы имеем достаточно много информации о том, чем занимаются наши коллеги за рубежом. Мы можем сравнивать и видим, что на этом уровне мы по-прежнему конкурентоспособны.
А вот с просветительством дело обстоит не так хорошо, потому что просветительство, на мой взгляд, должно затрагивать более широкие слои: и молодежь, и людей старшего поколения. Не по нашей вине, скорее, по вине сложившейся экономической ситуации в России какой-то период был упущен. Двадцать лет прошло, и мы пропустили целое поколение. Сначала все шло по инерции созданного ранее, а на современном уровне никакой подпитки этому практически не было. Музыкальное искусство было отправлено, собственно говоря, в свободное плавание, и выживало так, как выживать было не должно.
- Практически без руля и ветрил.
- Да, так выживать ни одно искусство не может, потому что, несмотря на наше стремление охватить как можно более широкие слои населения, это искусство элитарное, и даже сегодня. Людей, которые всерьез интересуются и увлечены этим – доли процента, к сожалению.
- Не хочется предполагать такое развитие событий, но искусство рискует стать еще более элитарным, если продолжится политика по сокращению числа музыкальных школ, их перевода на полное самообеспечение. Многие дети потеряют возможность получить общее музыкальное образование, расширить свой кругозор и культуру.
- Конечно, именно музыкальное образование в детских музыкальных школах всегда было тем, чем Советский Cоюз гордился. К нам приезжали именно убедиться в том, что это возможно. Многие страны взяли на вооружение нашу систему тех лет, и успешно развивают ее сегодня, в то время как мы ее почти полностью разрушили.
Я помню те времена, когда Центральную музыкальную школу регулярно посещали иностранные делегации (и это несмотря на то, что международные связи не были такими широкими, как сейчас!). Они хотели посмотреть, как происходит учебный процесс, каким образом воспитывают тех музыкантов, которыми потом восхищается весь мир. Помню поколение педагогов, которое было еще в 1960-70е годы, и я вижу, как сегодня меняется подход к воспитанию, как он, из-за излишней коммерциализации, действительно превратился в слишком элитный. Нельзя считать элитой только тех, у кого достаточно много материальных средств. Есть еще духовная элита, которую сейчас пытаются отрезать от этого процесса, что очень жаль.
К примеру, я недавно читал материалы I съезда Народных депутатов, который состоялся больше двадцати лет назад. Всё, что тогда говорил, скажем, академик Лихачев и его коллеги – это все актуально и сегодня. Более того, они предвидели то, что произойдет сегодня. И если бы их тогда услышали, может быть, удалось бы избежать многих просчетов.
- Но, наверное, есть и позитивные тенденции?
- Позитивных сторон тоже достаточно. Много делается шагов, направленных именно на просветительство, и то, что «Русские вечера» возникли и успешно проходят – это один из знаков. Сейчас существуют многочисленные благотворительные фонды, программы Министерства культуры и неправительственные программы, а также проекты, поддерживаемые коммерческими организациями. Большое спасибо им за это, потому что у нас такая поддержка законодательно не закреплена и не дает никаких преференций тем, кто выделяет деньги на культуру и искусство. Это только добрая воля и дружеское расположение самих людей.
Есть еще, к примеру, программа «Музыкальное передвижничество», в рамках которой организуются концерты по России, и параллельно в учебных заведениях проходят мастер-классы. Я считаю, что связь артистов со своими коллегами во всех уголках России очень важна. Практически сведение «на нет» плановой концертной деятельности, существовавшей в прежнее время, очень повредило, и музыкальному образованию в том числе, потому что люди не только не могут регулярно слышать музыкантов очень высокого класса – они и не могут пообщаться на профессиональные темы. А в свое время это было очень важно. В музыкальных училищах, консерваториях, да и просто в любой музыкальной школе, в которую приезжал артист – его обязательно спрашивали на профессиональные темы, прислушивались к его советам. В общем, это считалось обычной практикой. И музыканты охотно на это шли, поддерживали творческие начинания даже в самых удаленных уголках России. Сейчас, увы, такая практика очень сократилась.
– Но потребность в таких встречах осталась?
- За последние годы я довольно часто общался с коллегами в разных консерваториях, встречался с профессорами, педагогами, со студентами, проводил мастер-классы, в том числе, вместе с моими коллегами по «Московскому трио». Видно, что в регионах очень хотят этой связи, этого общения.
Важно, чтобы такие встречи были соответствующим образом организованы и поддержаны на уровне руководящих органов культуры, Департаментов культуры или мэрий каких-то городов, или даже руководства крупных предприятий – ведь когда они заинтересованы, они приглашают к себе и артистов, и участников встречи - учащихся, педагогов. На всё это, повторю, нужна добрая воля, потому что само по себе ничего не получится, не будет двигаться по накатанному пути, как раньше.
- Сегодня говорят о том, что, возможно, в культурном кризисе виноваты и сами деятели культуры, что мало великих мастеров художественного слова, скажем, уровня И. И. Соллертинского, способных найти подход к слушателю и направить его на путь искусства; возлагают ответственность на музыковедов, которым не всегда хватает профессиональных навыков работы с современным коммуникативным ресурсом - прессой, радио, телевидением, Интернетом. В связи с этим в последнее время появляются новые образовательные дисциплины, проходят семинары, где целенаправленно готовят лекторов (с изучением ораторского искусства, риторики), готовят профессиональных музыкальных журналистов, теле- и радиоведущих. А что же сами музыканты-исполнители? Стоит ли им тоже искать новые формы контакта с аудиторией?
- Конечно, я думаю, стоит. Концертная практика показывает, что такая форма существования артиста на сцене как, например, сольный концерт – это форма исключительная. Чтобы сольный концерт был действительно интересен для большого круга любителей музыки, должна быть личность солиста очень масштабная и очень разноплановая, многогранная. В общем, сегодня трудно назвать большое количество таких музыкантов. А вот если концерт объединяется какой-то общей идеей – композитором, художественным направлением, жанрами, периодами в истории, памятными датами… Существует много параметров, по которым можно объединить и музыкантов, даже не играющих вместе. И когда они начинают вместе играть, и играют камерную музыку, что блестяще показал фестиваль «Русские вечера», то публике это интересно. Она видит, что солисты не замыкаются в своем индивидуальном, исполнительском мире, а идут дальше, ищут, экспериментируют.
Наверное, поиск новой формы – это ключевая задача. Заинтересовать широкого слушателя сегодня уже надо чем-то другим. Вот мы ругаем радио, телевидение, что они негативно влияют на нашу культуру. Отчасти, может быть, это и так. В то же время они просто создают…
- Другое пространство?
-Да, и другой образец “потребления” искусства, если это можно так назвать. В связи с чем развивается более клиповое ощущение как музыки, так и изобразительного ряда. Когда публика, приходящая сегодня на концерт пианиста (если только он не какая-нибудь фантастически мощная и магнетическая фигура, которых не так много), слушает на протяжении двух отделений только рояль и только, допустим, Шопена – это публика очень самоотверженная. Может быть, поэтому у нас и возникают проекты совместных исполнений, участия нескольких исполнителей в одном концерте.
В последнее время КФО «Москонцерт» практикует гала-концерты; уже прошли несколько таких программ: «Парад скрипачей», «Парад пианистов», «Парад виолончелистов». Прошли концерты, в которых участвовали исполнители балалаечники, домристы, баянисты. То есть, в рамках одного концерта слушатель имеет возможность хотя бы познакомиться с инструментом. Ведь, придя на концерт баяниста, он же домру не услышит! Точно также, если он ходит только на вокальные вечера - он в жизни не услышит солиста-пианиста, фортепианный репертуар. А так мы имеем возможность чем-то исподволь заинтересовать тех, кто раньше этим не интересовался.